О нас пишут

В марте 2023 года исполняется 40 лет со дня премьеры спектакля по драме А.Н. Островского «Грех да беда на кого не живёт» в Новочеркасском драматическом театре имени В.Ф. Комиссаржевской. Особенно хочется вспомнить об этом спектакле сейчас, в дни 200-летнего юбилея великого русского драматурга.

Поставил спектакль режиссёр из Санкт-Петербурга (тогда ещё Ленинграда) Лев Яковлевич
Шварц, любимый ученик Георгия Александровича Товстоногова. Помню, с каким благоговением внимали Льву Яковлевичу новочеркасские актёры, пытаясь вникнуть в режиссёрский замысел и стараясь выполнить поставленные перед ними задачи. Посчастливилось и мне, молодому тогда артисту, быть частью постановочной группы. Я репетировал, а потом и играл в очередь с Вадимом Кацером, ведущим актёром театра, роль Бабаева. А когда театр покинул актёр Анатолий Землянов, быстро ввёлся на роль Шишгалёва. Репетиции Льва Яковлевича были чрезвычайно увлекательны, я даже вёл тогда записи, которые позже озаглавил «Режиссёрские уроки Л.Я. Шварца». Он был не только режиссёром, но ещё и автором художественного оформления спектакля.
Будучи и сценографом, и художником по костюмам, Шварц добивался точного соответствия костюмов не только эпохе, но и сути каждого персонажа. Все декорации выстраивались на
поворотном круге, на котором шла адская круговерть обольщения Бабаевым Татьяны, замужней
женщины. И тем самым унижения её мужа – лавочника Краснова. Недаром спектакль по это пьесе, поставленный во МХАТе имени М. Горького в 2015 году, был назван «Отелло уездного
города».
У Шварца финал спектакля решён трагически – все декорации поднимаются вверх и на пустой сцене оказывается плачущий Краснов с телом Татьяны на руках. До убийства на Краснове
красная рубаха, цвет ярости, а после – чёрная, символизирующая смерть. Интересен и придуман-
ный режиссёром высоченный забор, из-за которого то и дело выглядывают местные обыватели – подсматри, подслушивают...
Бережно храню рецензию видного ростовского театрального критика Леонида Григорьевича Браиловского, напечатанную в областной газете (Браиловский Л.Г. Встреча с Островским // Молот. – 1983. – 22 марта. – No 66. – С. 6.): «Редко, очень редко, к великому сожалению, появляются на сценах донских театров пьесы А.Н. Островского, да и вообще русских классиков. Поэтому с большим интересом ожидалась очередная премьера новочеркассцев, обратившихся к драме «Грех да беда на кого не живёт», которая долгое время незаслуженно считалась второстепенной в творческом наследии А.Н. Островского. Задача перед театром стояла трудная.

Необходимо было отказаться от привычного штампованного сценического прочтения этой пьесы как набора  неторопливо развивающихся картин, изображающих купеческий, обывательский быт маленького уездного городка. Необходимо было пробиться к подлинному Островскому, к динамичной, остроконфликтной природе этого произведения, к его трагедийной сущности — таков замысел режиссёра. А для этого в спектакле нужны в первую очередь сложные, своеобразные характеры, вступающие друг с другом в напряжённую драматическую борьбу. Главный герой, лавочник Краснов — «Отелло третьей гильдии» — в исполнении артиста Ю. Толстова фигура противоречивая. В прошлом у него трудная жизнь («Я тридцать лет для семьи бобылём жил, до кровавого поту работал, да тогда только жениться задумал, когда весь дом устроил. Я тридцать лет себе никакой радости не знал»). И в тридцать лет Краснов наконец-то обретает радость,  счастье — жену Татьяну. Считая её выше себя, Краснов делает всё, чтобы заслужить любовь, и в этом он возвышается над мещанской, обывательской средой, над бесчеловечной домостроевской моралью. Чисто интуитивно — душа у него хорошая! — он стремится свои отношения с женой строить на истинно человеческих началах. Все эти черты, грани образа, так сказать, лирического Краснова артист играет очень точно и эмоционально убедительно. Но в характере Краснова есть и другие качества — горячность, вспыльчивость, резкость. Да и порвать со своей средо й,  совершенно освободиться от её влияния он не смог. Когда Татьяна в последнем акте честно признаётся мужу: «Не любила я вас никогда и теперь не люблю... лучше разойдёмся...», то первая реакция Краснова — растерянность: «Как разойдёмся?» А затем заговорил в нём собственник: «А на ком же я свою обиду возьму? От мужа — только в гроб...» Признать за женой право свободного выбора — до этого Краснов не сумел подняться. И в порыве обиды, отчаяния, гнева он убивает Татьяну. Финальную сцену режиссёр выстраивает иначе, чем в пьесе. В пьесе Краснов после убийства выбегает на сцену с криком: «Вяжите меня! Я её убил». В спектакле он выходит на сцену с телом Татьяны, опускается на колени и рыдает. Минутная вспышка прошла, и Краснов осознаёт весь ужас содеянного, осознаёт своё преступление. Но поздно: мертва Татьяна, да и Краснов духовно тоже уже мёртв. Жить дальше невозможно. Так завершает театр историю человека, чью любовь, чьи хорошие душевные задатки погубил собственнический мир.
Хотя А.Н. Островский назвал свою пьесу только драмой, последний акт решён трагедийно. Он требует от актёра громадного накала страстей. Ю. Толстов, конечно, стремится к этому, но
достичь подлинно трагедийных высот ему пока ещё не удаётся.
Интересную трактовку образа Татьяны предлагает молодая актриса Н. Тарасенко. Её героиня, стремясь благополучно «устроить» свою судьбу, вышла замуж за лавочника Краснова, не
любя его и не уважая. И этим искалечила жизнь и мужу, и себе. Она и преступник, и жертва. Такова страшная цена нравственного компромисса. Но ничего этого в самом начале спектакля Татьяна не понимает. Лживая, легкомысленная, она не способна серьёзно задуматься о жизни. Постепенно Татьяна начинает понимать всю сложность ситуации. Становится противно, мерзко лгать.
Её признание мужу — духовное очищение, вероятно, даже духовное рождение. Но... слишком
поздно. Трагический финал неизбежен. Резко, броско, сурово обрисованы в спектакле обыватели — носители домостроевской морали.Мучник Курицын (арт. К. Филиппович) и его жена — сестра Краснова (арт. Н.Шульга) приходят в дом к Красновым и требуют нагло, самоуверенно: надо жить, как мы живём. Курицыны, приказный Шишгалёв (арт. А. Землянов), мещанка Зайчиха (арт.
М. Сучкова) следят буквально за каждым шагом Красновых — хихикают, сплетничают, злорадствуют. Их головы появляют ся над декорациями — они заглядывают в комнаты, дворы — от их глаз и ушей никуда не денешься. Такое режиссёрское решение ещё более усиливает драматизм происходящих событий, подчёркивает трудность положения героев. Всё время старается разжечь в Краснове низменные чувства его младший брат Афоня (арт. Н. Тарасенко). Лукерья Жмигулина (арт. В. Иванкова), чванливая, спесивая, она буквально заставляет свою сестру
Татьяну завязать роман с помещиком Бабаевым (как же — такая честь!). Бабаева играет В. Кацер.
Внешний рисунок роли у артиста точен. Но ещё не раскрыт в полной мере эгоизм этого барина, его равнодушие к чужим человеческим судьбам, даже к Татьяне, которой он увлечён.
Итак, спектакль по пьесе Островского вновь появился на донской сцене. Несмотря на отдельные потери, он интересен и доказывает, что социально-нравственная проблематика пьесы, страдания её героев волнуют нас и сегодня».
Вспоминаю сейчас и сам спектакль «Грех да беда на кого не живёт», и репетиционный процесс. Душевные качества Льва Яковлевича, его манера общения с актёрами произвели на меня неизгладимое впечатление. Порой перечитываю записанные мной «Режиссёрские уроки Л.Я. Шварца» и возвращаюсь мыслями и чувствами в то время, когда этот блистательный режиссёр ставил этот удивительный спектакль.

Алексей Климашевский